Бойко Борис Л.

Реальности переводческого процесса как составные компоненты системных отношений включают ситуацию общения, в ходе которой переводчик опосредует общение автора с иноязычным читателем, исходный текст как объект преобразования в текст перевода и взаимодействие текста перевода с реальной действительностью, которая описывается в исходном сообщении и воспроизводится в тексте перевода. Реальности переводческого процесса наиболее зримо проявляют свои качества в том, что они несут на себе печать своеобразия опосредованного общения, т.е. общения при участии переводчика. Своеобразие ситуации общения для переводчика состоит в том, что ему приходится находить способы выражения того, что может не иметь аналогов в языке перевода. Наиболее ярко элементы окружающей реальности, характерные для исходного текста, проявляются в иноязычных реалиях, которые могут не иметь эквивалентов в языке перевода. В стремлении достичь точности перевода переводчик направляет свои усилия на то, чтобы сделать иноязычные реалии понятными для получателя текста перевода. 

Военная лексика в иноязычной картине мира отражает её этническую принадлежность. В иностранных языках аналогичный слой лексики общенародного языка представлен примерно тем же набором лексических единиц, обозначающих реалии войны и военного дела в самом общем плане. Точность семантики военного термина и размытость семантики единицы военной лексики, используемой в художественном тексте, — основной признак разделения данных категорий.

В статье рассматриваются фрагменты переводов пьесы Антона Павловича Чехова «Вишнёвый сад» на немецкий язык, выполненные Петером Урбаном, Иоганнесом фон Гюнтером, Гудрун Дювель и Хильде Ангаровой. Названные переводчики не были сторонниками интерпретативного метода перевода, они стремились передать текст как можно ближе к оригиналу. В процессе перевода перед ними стояли такие задачи, как верная передача реалий, фразеологических оборотов, речевых особенностей персонажей, сохранение стилистики драматурга и динамичности текста, что особенно сложно из-за грамматических различий немецкого и русского языков. Переводчики, каждый по-своему, стремились адаптировать чеховский текст для немецкого театра так, чтобы он был понятным для зрителя и легко произносимым со сцены. В ходе сопоставительного анализа четырех переводов мы стремились понять, как каждый переводчик справился с задачами сохранения языка А.П. Чехова и персонажей «Вишнёвого сада». В результате исследования мы пришли к выводу, что Петер Урбан и Хильде Ангарова наиболее точно передали текст оригинала вследствие точно подобранных эквивалентов. Языковые средства, которые использовали переводчики Иоганнес фон Гюнтер и Гудрун Дювель, ничуть не уступают тем, что были найдены Урбаном и Ангаровой. Тем не менее, в переводах Дювель обращает на себя внимание то, что в них недостаёт лаконичности, присущей тексту оригинала. Достаточно успешны отдельные переводческие решения, предложенные Иоганнесом фон Гюнтером, хотя и здесь имеет место быть ряд значительных недостатков, например, неверная передача некоторых реалий, излишние добавления к тексту оригинала, порой вольное обращение с синтаксисом текста оригинала, приводящее к искажению речевого портрета персонажа. Именно поэтому вариант пьесы, предложенный Иоганесом фон Гюнтером, во многом уступает, в чем нетрудно убедиться ниже, работам других рассмотренных нами переводчиков.